Любовь, смерть и другие неприятности
2006—2016 в стихах
Наталия Логинова
© Наталия Логинова, 2017
ISBN 978-5-4483-9490-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«…Все, что мы делаем – попытка хоть как-нибудь не умереть; так кто-то от переизбытка ресурсов покупает треть каких-нибудь республик нищих, а кто-то – бесится и пьет, а кто-то в склепах клады ищет, а кто-то руку в печь сует; а кто-то в бегстве от рутины, от зуда слева под ребром рисует вечные картины, все исходящие добром; а кто-то счастлив как ребенок, когда увидит, просушив, тот самый кадр из кипы пленок – как доказательство, что жив; а кто-нибудь в прямом эфире свой круглый оголяет зад, а многие твердят о мире, когда им нечего сказать; так кто-то высекает риффы, поет, чтоб смерть переорать; так я нагромождаю рифмы в свою измятую тетрадь, кладу их с нежностью Прокруста в свою строку, как кирпичи, как будто это будет бруствер, когда за мной придут в ночи; как будто я их пришарашу, когда начнется Страшный суд; как будто они лягут в Чашу, и перетянут, и спасут».
Вера Полозкова
«кончики пальцев…»
кончики пальцевзаряжены вдохновением,взгляды коллег переполнены недоумением,так и хочется их успокоить, но —я не мастак в передаче успокоения.
я умею, напротив, шебуршить души,слушать влажность осени,листву слушать,умею играть словами под настроение —в общем, бесполезны мои умения.
умею паниковать без повода и со вкусом,умею жить без денег, общаться с трусом,истериком, психопатом и мазохистом —иногда это даже бывает и интересно —
но для нормальных людей в моей жизни так мало места
что они, это чувствуя, крутят пальцами у висков,я встречаю это с душевным «всегда готов»,я люблю красный цвет, целоваться, вагон плацкарта,и когда снег тает хотя бы в финале марта,и когда народ пусть не читает сартра,но хотя бы в курсе, что бродский писал стихи.
но вокруг столько интереса к процентным ставкам,пробкам, мигрантам, власти, «опятьвсёдорожает»
столько людей хронически уезжает,
что не ясно, чему уделять внимание,и не стоит ли озаботиться нам заранее,поскольку пример заразительнее премьера,а на премьерах скучно и дорого,
скучней, чем в парке.там тишина и промозглый осенний дымкусок души дышит там, невредим,впитывает то, что неуловимо,
ему наплевать, что мы здесь не победим.
21.11.2011
ноябрь
Просыпаешься – снег опять завалил в окнеполдороги, людей, пейзаж, горизонт, ноябрь;у тебя изнутриподнимается по спинехолод, ночь, зима, одиночество. Кипяткомобжигаешь чашку,вырывая из полусна,где ты, тепло, юность, весна-красна,по каким городам и весям ты нас бросаешь?..
Из крана в лицо – такой ледяной водой,и ветер взвывает в трубах,совсем не в ивах.Моя сверхзадача – остаться самим собой —мне самому не кажется выполнимой.
Так трубач берёт ноту, а она не идёт к нему;так северне отдаёт тебя никому;так городской, напуганный снегом воздухпревращаетсяв сказочную тюрьму.Помнишь, вечность, дворец, Кай и осколки льда?Где же ты, Герда… Чайник опять остыл,батареи замерзли, я стою у окна. Тудабросили мир, и он без чужой заботызастыл как изгой,покорёженный,глупый кто-то.
И я – безнадёжен – опять без тебя простыл.
27.11.2012
25
и мы сойдём с ума, но не сдадимсяи если мир, бессонный как луна,пойдёт на вы —мы видим наши сны —и этим иногда тайком гордимся.
вот этот сад, там бродит чья-то тень,звонит в потёмках наша дребедень,и намекает, что намек понятен.мир полон белых пятен, как нам знать,что воздух держит нас,что он за нас,и можно спрятаться на голом пустыре.
вот невесомость, ясная вполне,вот независимость, дешевле, чем свобода,вот бой часов как знак начала года,вот я, как ничего не знак, и мнеспокойно дышится в дождливых переулках,и кто бы знал, но эта тишинаскрывает гайки, винтики и втулкии механизмы появленья сна.
шарахаться в ночи в конце-концовне самый худший из всех вариантов,вариативность хуже чем война.ей нет конца и края нет в помине,на этой окружающей твердынене устоит и простенький бордель.вот,например,часы неугомонны,и кто-то вышел в свет довольно соннов роддоме, заорав куда попалои верно оценив, куда попал.теперь, укрывшись сном как одеялом —его, как остального, всегда мало —идёшь в лесу, похожему на полночь,и воздух холодит морскую пыль,и быль, и небыль рядом за замками,кого мы ждем —всегда, всегда не с нами,нас взял в кольцо своими чудесамимир,и осталось только сделать вдох.
таков расклад, а дальше будет. будет.лежат в ладони камни с побережья.они пропахли солью и дождем.
мы прячемся и снова всё сначала.я им скажу, что что-то потерялаи может быть к обеду мы вернёмсяно только если что-нибудь найдём.
31.03.2012
«Здравствуй, Алиса. Я хорошо, спасибо…»
Здравствуй, Алиса. Я хорошо, спасибо,как у тебя? Просто невыносимописать этой ручкой. Сменил, продолжаю: майот января отстоит практически на полгода,но если не знаешь, что отвечать —как встарьпиши про погоду.
Я – ничего. Ты, полагаю, тоже.Эта похожесть нас довела до ручки(хорошо не в петлю). Зачем-то лезу из кожи,демонстрируя оригинальность ума. Боже,почему, избавляясь от мелодрамной ноты —безнадёжно —выглядишь идиотом?
Впрочем, не обращай. Смысл моего письма,устав от меня, ушел покурить, покая тут ваяю очередной балластбуквострок в никуда. Тебе повезёт, бог даст,сидеть в январе с этой дурацкой ручкой,но тогдаэто будет фарс.
Как и любой повтор. Только в театре сценараз за разом встречает аплодисменты зала,жизнь, в отличии от, терпеливо дождётся финала,чтобы не повторяться боле. Впрочем,прекращу этот бред,чтоб не влезтьв области многоточий
и прочие сферы. У нас мороз,от окна дует. Пока я писал – замёрз,и о чае горячем как-то больше приходят мысли,посему завершаю. Жду ответа, тебе – сильнее.Адрес прежний, ключи у тебя, я все тот жедурак и писемписать категорически не умею.
28.01.2010
1 декабря
Мне хочется написать резко, отрезать четко, чтобы без недочётов на точках отрезка, чтоб было веско и читая потом как леска натянулась душа: от пальцев – до перепонок. Чтоб спросонок там, наверху, удивились: мол, жив Курилка, а мы-то его списали, всех спасли – а его даже не спасали, а он снова кропает какой-то бурлящий стих, с возрастом обнаглел и ни разу не испугался, сам не утих и не уняли его, мерзавца, и теперь даже тем, наверху, начинает упорно казаться, что создатель не то, чтоб ошибся, но явно перестарался, что-то слишком живое, больное туда вложив. Успокоить бы их, предложив: это всё – паранойя; я не Босх и не Гойя, сам себе и аэд, и миф, и толку-то в том, что я вообще еще жив.
Хочется успокоить, а тебе вот, поди, нельзя – ты, как водится, пешка, но апломба – как у ферзя; ты, как водится, нищий, но в душе совершенно принц; у желудка проблемы с пищей – у души зато нет границ. Ходишь-бродишь, гусляр, по свету, ищешь сам-не-пойму-чего, ни принцессы нет, ни монеты, даже дома нет – ничего. Толку что от твоих рассказов, толку что от твоих затей, Эверестов твоих, Парнасов, нерождённых твоих детей; ты же гол как сокол и холост, как патрон, обесмысслен весь. Ты – один уходящий поезд, для которого нету рельс.
Пытаешься объять весь мир ты всуе, а наверху тасуют и тасуют те пачки карт, которыми пойдёшь ты, – но ты, конечно, не увидишь их. Нам наобум, на слово и на звук, нам наугад, наощупь, наудачу; и смыслу жизни форму придадут…
То, что ты жив, – нет,
н и ч е г о
не значит.
01.12.2008
«Время рисует комикс в твоём мозгу…»
Время рисует комикс в твоём мозгу,смотрит,как ты сам себе ставишь шах,как бывший нищий, сегодняшний падишах,корчишься ночью – Господи, не могу.Как всё, от чего ты скрылся заботой дня,по ночам приходит и держит тебя в тисках,и, с упорством садиста обманывая себя —словно яд, а не кровь струит в его проводах —мозг, проснувшись, запросит пощады, новремя не знает ни жалости, ни любви.Нам остаются комиксы. И онилучше пустого,финального ничего.
20.07.2011
Sweet Emotion
